О Леоне
Богданове

Леон Леонидович Богданов

25 декабря 1942 (Куйбышев) — 25 февраля 1987 (Ленинград)

Писатель, художник. Родился в эвакуации. Несколько лет семья жила в послевоенной Германии, где работал отец, позже вернулась в Ленинград. Учился в специализированной английской школе в Графском переулке. В школьные годы познакомился с К. Кузьминским и Б. Понизовским. Дружил с художниками и литераторами Ю. Галецким, А. Хвостенко, Л. Ентиным и Л. Аронзоном.

С юности занимался живописью и графикой, принимал учас­тие в квартирных выставках; писал стихи, эссе, создавал абсурдистские тексты-колла­жи. Позже стал писать более традиционную прозу, которую называл «дневниками». В 1985 году стал лауреатом литературной премии Андрея Белого («за книгу “Заметки о чаепитии и землетрясениях», позволяющую европейскому уху услышать “в музыке флейты земли — звучание флейты неба”»).

Скоропостижно скончался от разрыва сердца.

Машинописные сборники его произведений выпускались Вл. Эрлем под маркой «Па­латы мер и весов». Печатался в сборнике «Лепрозорий–23» (1976), в журналах «Часы», «Митин журнал» и в антологии К. Кузьминского «У Голубой Лагуны». Оказал значи­тельное влияние на Вл. Эрля, Б. Ванталова, В. Кондратьева и других литераторов.

Книга «Заметки о чаепитии и землетрясениях» частично публиковалась в самиздатовском журнале «Часы» (#55, 1985; #58, 1985). Полностью увидела свет в 2002 году в издательстве «Новое литературное обозрение» (в 2022 году переиздана).

Отзывы о творчестве Леона Богданова:

«Заметки» Богданова не просто потрясают, они «переворачивают душу». Что значит «перевернуть душу»? Это значит — взболтать то состояние относительного равновесия, в котором находится каждый из нас, нарушить тот выработанный годами тонкий баланс между внутренним и внешним «я», между этими «я» и социальным пространством, природой, космосом, смертью и пр. и пр. (В. Пивоваров. Заметки о «Заметках…» Леона Богданова)

И литература, и живопись его изумительно просты — до очевидности, до трюизма — и вместе с тем какая в них утонченность, виртуозность, какое сложное восприятие, колоссальная эрудиция! Простота — не первая ступень его художественной биографии, а её завершающая цель, вбирающая в себя то в спрессованном, то в разреженно-неприметном виде сложность самых разных культур и миров. (Б. Останин, К. Козырев. Поиски дервиша (Диалог, посвященный памяти Л. Богданова))

…секрет этой странной прозы в том, что её автор настроен на другую временность, другую скорость — на время геологическое, растительное, атмосферное. Отсюда её созерцательность и медлительность, подчёркиваемые идущими фоном «человеческими» событиями — встречами, переездами, очередями в магазинах, убийствами Индиры Ганди и Улофа Пальме, войнами на Ближнем Востоке, Африке и Латинской Америке... Социологически мыслящий критик сказал бы, что этот текст есть отражение позднесоветского застоя, но всё наоборот: застойное время продуктивно используется автором как лаборатория для изучения времени Земли и чая. (Л. Д. Твёрдый. О соединяющей войне)